Невеста Льва [= Заложница страсти ] - Конни Мейсон

— Позвольте мне потереть вам спину, — предложила девушка. Дрожащий голос выдал ее чувства к этому человеку, которого она любила больше всего на свете вопреки здравому смыслу.

— Нет, я…

Но мужчина не окончил фразы. Леди Крэгмир слегка отодвинулась от него и, взяв полотенце и мыло, начала осторожно натирать его спину. Он нежных прикосновений ее рук, которые не мыли, а ласкали его кожу, на лбу рыцаря выступили капельки пота. Стон готов был сорваться с его уст, но Лайон, прикусив губу, подавил его. Он облегченно вздохнул, когда жена закончила смывать мыло, и вознес хвалу Богу за то, что испытание подошло к концу. Однако, к его отчаянию, это оказалось только началом. Конечно, руки Арианы больше не касались его, однако их сменила упругая грудь, прижавшаяся к его спине и согревающая его своим теплом. Норманн отодвинулся и замер:

— Вы пытаетесь соблазнить меня, миледи?

— Да.

— Зря тратите время.

— Пожалуйста, не надо ненавидеть меня, Лайон.

— Ничего я к вам не испытываю, — вновь солгал он. — Я уже не тот человек, которым был до того дня, как обрел бесчестье. Тогда я бредил вами. Это было какое-то наваждение. Я не позволил Малькольму выдать вас замуж за Эдрика и больше уже ничего вам не должен.

— Господи, Лайон, неужели мне следует забыть о гордости и попросить вас любить меня?

Он повернулся и взглянул на супругу, боясь выдать свои чувства.

— Я не могу переступить через себя, Ариана, не могу быть мужем вам, зная, что из-за вас предал своего короля. Как же вы можете надеяться, что я полюблю вас, если я не люблю самого себя?

— Может, нам обоим стоит постараться, — леди Крэгмир хотела закричать, что любит его, но боялась, что супруг рассмеется ей в лицо.

— Нет.

— Да.

Протянув руку, она коснулась его губ и, ощутив, как они смягчились от ее прикосновения, притянула голову рыцаря к себе и начала покрывать его лицо поцелуями. Едва сдерживаясь, Лайон схватил ее за руки, удерживая их перед грудью.

— Зачем вы делаете это, миледи? Я не хочу вас! Неужели у вас нет гордости?

— Одно время меня считали слишком гордой. Если вы потрудитесь подумать, то сразу вспомните мою ненависть к норманнам, не исключая и вас. Я по-прежнему недолюбливаю их, но с тех пор многое изменилось. Вы мой муж. Меня силой заставили выйти за вас замуж, поэтому вы обязаны мне очень многим.

— Да ну? И чем я обязан вам, миледи? Из-за вас я предал Вильгельма. Если даже однажды человек поступает недостойно, у него все же должна сохраниться честь, должно оставаться хоть какое-то достоинство. Если бы страсть не одержала победу над разумом, я бы по-прежнему остался верен Вильгельму. Трудно простить человека, виновного в потере твоего доброго имени. Итак, Ариана, скажите, что я вам должен?

— У меня есть только я, — нахмурившись, ответила девушка и отвернулась. Она поняла, что ее любовь не в силах заменить честь.

Мужчина крепче сжал ее запястья и притянул леди Крэгмир ближе. Теперь их губы почти касались друг друга. Лайон не сдержался и поцеловал Ариану, но в его поцелуе не было нежности.

— Этого вы хотели, миледи? — хрипло спросил он и рассмеялся. — Я могу доставить вам удовольствие, если к этому вы стремитесь.

Леди Крэгмир, вздрогнув, отпрянула:

— Нет…

— Да, — отрезал норманн, снова поцеловал ее и, разжав пальцы, отпустил ее руки. Он крепче обнял девушку и сжал ее грудь.

— Ну что, нравится? — спросил рыцарь, поглаживая соски большим и указательным пальцами, затем провел по груди языком и обхватил сосок губами.

Рука его скользнула вниз по атласной коже живота и коснулась внутренней поверхности бедер. Ариана выгнула спину, и вода с шумом хлынула на пол. Его палец погрузился в шелковистую влажность ее лона, и она содрогнулась. Лев не отрывал от жены горящих глаз, наблюдая, как меняется выражение ее лица.

Леди Крэгмир показалось, будто душа отделилась от тела. Она словно со стороны наблюдала, как бесстрастно муж ласкает ее. И только тогда Ариана поняла, что он не намеревается разделить с ней наслаждение. Собрав остатки самообладания, она отвела его руки.

— Лайон, не таким образом. Возьмите меня.

Рыцарь, сверкая глазами, зловеще усмехнулся:

— Вы ведь хотели получить удовольствие, миледи.

Он продолжал ласкать ее, стараясь не думать о том, что делает, боясь извергнуть семя в воду.

Девушка дрожала, выгибала спину, и каскад серебристых волос рассыпался по ее плечам. Наконец мир разлетелся на тысячу разноцветных звездочек. Ариана, закрыв глаза, пыталась восстановить дыхание и сдержать гнев. Когда же она взглянула на мужа, ее глаза сверкали от ярости:

— Ублюдок!

— Я всегда знал это, миледи, — сказал Лайон, поднялся и повернулся к ней спиной.

Однако Ариана успела увидеть, что он возбужден. Сердце зашлось от боли. Куда он пойдет снимать напряжение, к какой-нибудь служанке? Или же удовлетворит свою страсть в постели крестьянки?

Лайон стойко переносил боль от неудовлетворенного желания, однако она не шла ни в какое сравнение с болью в сердце. У Арианы есть все основания ненавидеть его. Он хотел наказать ее за то, что она вынудила его пойти на измену королю. Возможно, наказание показалось ей слишком суровым, но разве сравнить ее переживания с его страданием? Он ублюдок в прямом и переносном смысле этого слова, но когда человек потерял свое доброе имя, он не заслуживает любви и сам не может любить.

Лайон быстро оделся, ругая себя за неловкость. Его смущал взгляд жены, словно прикованный к нему.

— Я больше не побеспокою вас, миледи.

Ариана почувствовала, с каким трудом дались ему эти горькие слова. Он стоял в центре купальни, такой высокий, сильный, красивый, что у нее перехватило дыхание. Лев оскорбил и унизил ее, но если он обратит свой взор на другую женщину, она умрет. Лайон может отрицать свои чувства к ней, но все же он желает ее. Если бы мужчина был к ней равнодушен, то позволил бы ей выйти замуж за Эдрика и сохранил бы свою честь. Неужели такой человек, как Лев, мог предать короля, не имея на то оснований?

— А кого вы побеспокоите, какую-нибудь служанку?

Рыцарь резко обернулся.

— А вам что за дело? Разве я не норманнский ублюдок?

— Да, и в этом я никогда не была так уверена, как сейчас. Вы забыли, что давали клятву верности перед священником, обещая не обращать свой взор на других женщин? Я требую, чтобы вы не нарушали ее.

— Итак, — выслушав гневную речь жены, подвел итог Лайон, — вы хотите, чтобы я жил как монах?

Если говорить откровенно, Лайон не желал другой женщины, и ни одна, кроме Арианы, не привлекала его. Однако признаваться в этом ему не позволила гордость.

— Вовсе не обязательно вести монашескую жизнь, — заметила девушка, глядя на него сквозь полуопущенные ресницы. — Я все-таки ваша жена.